Артур Парфенчиков: «Направляем бизнес на ответственное поведение»

Фото: Пресс-служба правительства Карелии

— Карелия — один из немногих российских регионов, граничащих с ЕС. У республики традиционно крепкие связи с Финляндией в различных областях. В последнее время часть этих связей прервалась. Останется ли Финляндия главным внешнеэкономическим партнером республики?

— Конечно, много лет мы сотрудничали с Финляндией. Это были взаимовыгодные контакты. Большая часть истории Финляндии строилась на нормальных экономических отношениях с Россией еще начиная с 19 века. Как сказал один шведский историк, «финский лев вырос на мощной груди российского орла». Для Финляндии взаимодействие с нашей страной во многом позволило в 60-80-е годы 20 века получить серьезный экономический импульс. Поэтому потери от нынешней ситуации для них существенные. Да, у нас были очень серьезные проекты с финнами, например, по туризму. Но в Финляндии, если честно, больше заинтересованы в наших туристах, чем мы в финских.

Финские лесоперерабатывающие предприятия на территории республики продолжают работать. Если наши западные партнеры решат уйти окончательно, предприятия будут нами подхвачены и получат поддержку. Что касается экспорта, то времена, когда мы бездумно гнали деловую древесину за границу, давно прошли. Вообще, несмотря на близость к Финляндии, у нас не так много финских компаний. В большинстве своем они пока только приостановили деятельность.

Если говорить о долгосрочной исторической перспективе, то я уверен, что Финляндия вернётся к сотрудничеству с Россией. Но сегодня мы должны смотреть вперед и концентрироваться на экономических связях с другими странами.

— В состоянии ли какие-то зарубежные страны заменить Карелии европейский рынок, если иметь ввиду поставки оборудования, сырья, продуктов аквакультуры?

— С европейскими странами сотрудничество приостановлено, но есть такие государства как Армения, Турция. Оборудование можно привезти и через них. Мы недооценивали Иран. В первую очередь, можем увеличить в эту страну экспорт древесины. Что нас может интересовать? Это те же рыбные корма, оборудование, фармакология.

Мы сейчас и Китаю создаем дополнительные преференции в плане поставок сырья. Целлюлоза сама по себе им не сильно интересна, но дерево и другие ресурсы — вполне. Например, доска из так называемой скандинавской сосны. Ее нет в принципе больше нигде, она идет узкой полосой от Приладожья до лесотундры. Даже в соседней Ленинградской области она уже другая. Вот этот продукт тоже интересен нашим восточным партнерам. Они все купят, было бы предложение.

Особый вопрос — транспортный коридор в Иран. Там заинтересованы в превращении страны в транзитный узел, мы со своей стороны хотим участвовать в развитии коридора на юг. И как раз с Ираном говорим о том, чтобы объединить Беломорско-Балтийский и Волго-Каспийский каналы с их инфраструктурой. Такой новый иранский «шелковый путь» с выходом на Индийский океан, Африку и на юго-восточную Азию. Зачем нам тащить грузы через Черное море в Адриатику, а потом в Суэце стоять в очереди из танкеров?! Поэтому коридор с Ираном мне кажется хорошей альтернативой. То есть, с одной стороны, у нас Северный морской путь, с другой — путь в Иран. Фактически создаем такой единый круг из транспортных артерий.

— Новые внешнеэкономические партнеры республики могут помочь Карелии с решением проблемы рыбных кормов, большая часть которых как раз импортировалась?

— В секторе аквакультуры у нас пока сохраняется высокая зависимость от импорта рыбных комбикормов. До последнего времени импортировали больше 80% кормов и около 90% живой икры. В части поставок где-то белорусы помогают, есть еще пути из других стран. Опять же Иран имеет очень хорошие позиции в рыбоводстве. Они много выращивают форели, это один из мировых лидеров по искусственному выращиванию рыбы и икры. Поэтому мы плотно начинаем работать и с иранскими и с белорусскими партнерами.

Когда основные зарубежные производители рыбных комбикормов объявили о прекращении поставок, стали думать о собственной производственной базе. Мы уже что-то сами производим — около 15%. Все составляющие для производства рыбного корма в республике есть. В Кондопожском и Лахденпохском районах такие проекты уже реализуются.

— К вопросу о рыборазведении. Карелия занимает 1 место в России по объему выращивания форели. Способна ли республика стать не только центром выращивания, но и центром полного цикла разведения и переработки этой рыбы?

— У нас 74 действующих предприятия, из них треть располагают собственными мощностями по переработке и производству продукции. Максимальная переработка рыбопродукции — то, над чем мы сейчас работаем. На сегодня это практически наше главное условие взаимодействия с рыбоводами. Плюс использование установок закрытого типа, изъятие со дна озер донных осадков с целью последующей переработки в удобрения и так далее. У каждого хозяйства должна быть соответствующая программа. Если раньше в основном в переработку шла только часть рыбы, а все остальное выбрасывалось, то сейчас цикл должен быть расширен. В поселке Рауталахти рыбоводное хозяйство в прошлом году запустило на базе бывшего звероводческого совхоза рыбоперерабатывающее предприятие. Это отличный пример организации такого полного цикла переработки. Других вариантов развития отрасли у нас просто нет.

Но полный цикл рыборазведения включает не только переработку. Наша задача в этом вопросе объединить науку и бизнес — создать генетические центры по разведению мальков, маточного стада. Эта работа уже началась, и мы ее проводим совместно с учеными из Петрозаводского университета. Подготовили несколько грантов для исследований в части генетических разработок. Со стороны ученого сообщества встречаем понимание такой деятельности. Уверен, что за пять лет мы пройдем этот путь.

— В последнее время много говорят об экологии форелевых хозяйств. Как республика решает эту проблему?

— Экология сейчас такой тренд, иногда даже агрессивный. Но к экологии нужно относиться серьезно и ответственно. Надо соотносить экономические и экологические интересы. Для Карелии это особенно важно.

В чем проблема экологии рыбного хозяйства? Это нарушение кислородного баланса водоема. Речь не идет о какой-то химии, серьезно влияющей на водоем. Но есть вопрос соотношения объема выращиваемой рыбы и потребляемых кормов. Последние формируют слой донных осадков. Это, по сути, биомасса. Когда ее слишком много, она начинает подгнивать и нарушает кислородный баланс озера. В этом главная опасность, поэтому мы активно работаем с нашими учеными и по такому направлению.

— Жители отдельных населенных пунктов Карелии не всегда довольны, что в их районе появляется форелевое хозяйство. Как работать бизнесу в таких условиях?

— Соблюдение интересов местного населения — наш приоритет в этом вопросе. Мы внесли изменения в республиканские акты и теперь при выделении рыбоводных участков будет учитываться мнение жителей близлежащих населенных пунктов. Поэтому бизнес, который хочет работать в этой сфере, должен приходить и с экологической экспертизой, и с социальными программами для деревень и поселков. Люди годами здесь живут и трудятся. Они заинтересованы в нормальной работе и стабильном быте.

И у нас уже есть такие примеры. Компания, которая занимается выращиванием форели в районе поселка Куркиеки, вкладывает средства и в социальную инфраструктуру. Ремонтирует школу, строит очистные сооружения, планируют организовать медицинский центр. Тот же подход в поселке Рауталахти, где строится детский образовательный центр. Фактически рыбоводное хозяйство становится градообразующим. Мы поддерживаем такие инициативы, направляем бизнес на корректное и социально ответственное поведение.

— Власти Карелии совместно с администрацией Петрозаводска активно работают над созданием Петрозаводской агломерации, включающей столицу республики и ближайшие районы. До последнего времени такого опыта в Карелии не было. В чем смысл этого проекта?

— Петрозаводская агломерация — это уже фактически сложившаяся социально-экономическая инфраструктура. В этом смысле мы только ведем политику сопровождения и поддержки. К примеру, у нас только в прошлом году вокруг Петрозаводска было зарегистрировано 36 тысяч квадратных метров жилья. При этом в близлежащих к городу районах есть масса свободных земель. Это земли сельхозназначения, земли поселений. Я считаю, что надо переводить эти участки под ИЖС и раздавать людям под строительство. Мало того, что человек получает свой дом, он может обзавестись хозяйством, заняться садоводством. Опять же для воспитания детей — отличный вариант. И все это в получасе езды от Петрозаводска.

Мы продолжаем разрабатывать концепцию общественного транспорта Петрозаводска, но понимаем, что нельзя ограничиваться только столицей. Ведь значительное число петрозаводчан уже давно живет за городом. Хотим, чтобы человек на обычном городском автобусе мог доехать, скажем, до Верховья, Деревянки или Пряжи. То же самое и с железнодорожным транспортом. Где-то вполне могут появиться дополнительные станции, чтобы люди могли спокойно сесть на электричку и доехать до Петрозаводска и обратно.

Но агломерация это не только транспорт, это вся инфраструктура. Недавно открыли детский сад в Чалне. Изначально садик проектировался на 200 мест. Но когда мы проанализировали агломерационный эффект, то решили увеличить количество мест. И правильно сделали, потому что к моменту ввода у нас в учреждение пошли более 200 детей. А совсем скоро придется думать над новым детсадом и строить его еще где-то, чтобы людям было удобно возить детей именно туда, а не в Петрозаводск. Это и есть развитие агломерации.

На выезде из Петрозаводска создаем промплощадку. На ней вполне могут работать и жители и Пряжинского, и даже Суоярвского района, который пока в агломерацию не входит. Но может быть и обратная картина: специалист сельхозпредприятия будет жить в Петрозаводске, а на работу ездить в Эссойлу. Почему нет?! В Кондопоге действует училище олимпийского резерва. Педагог, который связал судьбу с этой организацией, может спокойно продолжать там работать и неважно где он живет — в самой Кондопоге, Петрозаводске или где-то еще. 30-40 минут и ты на рабочем месте. Жители крупных мегаполисов о таком могут только мечтать.

— В чем преимущества загородной жизни в пределах Петрозаводской агломерации именно для горожан?

— 80% россиян хотят жить в своем доме. Это нормальное человеческое желание и мы готовы помочь ему реализоваться. Работаем над тем, чтобы люди брали землю, строились. Рядом со мной живет фермер, который делает уникальный домашний сыр, творог. Лучше я возьму местного сыра, который, к слову, лучше итальянского, морошкового варенья, свежей рыбы, чем буду все это искать в магазинах столицы по запредельным ценам. Я уже не говорю про экологию, качество воды, воздуха. Казалось бы, все это простые и очевидные вещи, но ценить их учишься только со временем.

В первой части интервью Глава Карелии рассказал о том, как республика решает проблему импортозамещения и какие отрасли и предприятия республики должны в ближайшем будущем стать драйверами экономического роста.

Материал подготовил Андрей Анненков